Работа сценической механики в "Мертвых душах" Нижнетагильского театра драмы.
Совершенно неклассическая, а местами просто провокационная постановка гоголевской поэмы режиссером Андреем Гончаровым и художником Константином Соловьевым стала заметной премьерой юбилейного, 75 сезона Нижнетагильского театра драмы.
Однако оставим критикам и зрителям судить, действительно ли Николая Васильевича хватил бы инсульт от такого нестандартного прочтения его произведения. Одно несомненно – сценография этого спектакля стоит того, чтобы о ней говорить. А конкретно мы бы хотели разобрать, как задействована в ее производстве сценическая механика.
Действовать она начинает сразу, как только открывается занавес - основной, парадный, бархатный. А за ним … неожиданность, а для кого-то даже ступор и шок: вместо ожидаемой глубины сцены - второй наглухо закрытый черный антрактный и актриса в ярко-розовом платье.
После реконструкции в Нижнетагильском театре драмы два занавеса, причем антрактно-раздвижной можно еще и поднять на вторую высоту. И обе возможности постановщики использовали: в первом действии занавес расходится в стороны, в начале второго – уходит наверх. И можно быть уверенным, что это не просто «так получилось», это тоже художественная деталь, что-то неуловимо добавляющая к зрительскому впечатлению.
Основа оформления сцены – огромная стена 10 на 11 метров. В ней – три рабочие двери, через которые герои появляются и исчезают. И хотя сама стена стационарна, сам монтаж ее без помощи механики сцены, как сказал художественный руководитель Нижнетагильского театра драмы Игорь Булыгин, был бы очень проблематичным: общий весь всех 3 фрагментов, из которых собрана декорация, – 1 тонна. Но штанкетные подъемы высокой грузоподъемности позволяют удобно решить эту задачу.
Работа декорационных подъемов и системы управления – плавность движения и точность остановки в нужной координате – можно понаблюдать в первой сцене второго действия, когда под щемяще-прекрасную клавесинную музыку со второй высоты опускается огромная люстра в десятках горящих свечей и останавливается практически «перед носом» печально стоящего посреди сцены Чичикова.
Очень активно на протяжении всего спектакля работают люки-провалы. Работают в большинстве случаев классически – на неожиданное появление персонажей и реквизита на сцене или их исчезновение. Но в глубоко скептических по своей сути «Мертвых душах» этот более привычный для сказок прием дает особый эффект нереальности происходящего, бреда, тяжелого, местами кошмарного сна. Один из самых ярких примеров - капитан-исправник в поддетой под мундир рубашке, внезапно, в клубах дыма, вырастающий из пола внутри прозрачной коробки-аквариума, где Чичиков и Ноздрев играют в шашки.
Люки-провалы в тандеме с индивидуальными подъемами помогают художнику-постановщику незабываемо оформить и встречу Чичикова с последним помещиком в гоголевской галерее - Плюшкиным. Сначала на подъеме из люка вытягивают огромную мятую серую ткань, вслед за которой выбирается наружу «прореха на человечестве» и начинает по-паучьи копошиться в этой тряпке. Потом ему услужливо спускают сверху второй индивидуальный подъем, к которому Плюшкин хлопотливо цепляет вторую тряпку из соседнего люка-провала. А в конце сцены Плюшкин скрывается в люке вместе со своими тенетами.
Однако оставим критикам и зрителям судить, действительно ли Николая Васильевича хватил бы инсульт от такого нестандартного прочтения его произведения. Одно несомненно – сценография этого спектакля стоит того, чтобы о ней говорить. А конкретно мы бы хотели разобрать, как задействована в ее производстве сценическая механика.
Действовать она начинает сразу, как только открывается занавес - основной, парадный, бархатный. А за ним … неожиданность, а для кого-то даже ступор и шок: вместо ожидаемой глубины сцены - второй наглухо закрытый черный антрактный и актриса в ярко-розовом платье.
После реконструкции в Нижнетагильском театре драмы два занавеса, причем антрактно-раздвижной можно еще и поднять на вторую высоту. И обе возможности постановщики использовали: в первом действии занавес расходится в стороны, в начале второго – уходит наверх. И можно быть уверенным, что это не просто «так получилось», это тоже художественная деталь, что-то неуловимо добавляющая к зрительскому впечатлению.
Основа оформления сцены – огромная стена 10 на 11 метров. В ней – три рабочие двери, через которые герои появляются и исчезают. И хотя сама стена стационарна, сам монтаж ее без помощи механики сцены, как сказал художественный руководитель Нижнетагильского театра драмы Игорь Булыгин, был бы очень проблематичным: общий весь всех 3 фрагментов, из которых собрана декорация, – 1 тонна. Но штанкетные подъемы высокой грузоподъемности позволяют удобно решить эту задачу.
Работа декорационных подъемов и системы управления – плавность движения и точность остановки в нужной координате – можно понаблюдать в первой сцене второго действия, когда под щемяще-прекрасную клавесинную музыку со второй высоты опускается огромная люстра в десятках горящих свечей и останавливается практически «перед носом» печально стоящего посреди сцены Чичикова.
Очень активно на протяжении всего спектакля работают люки-провалы. Работают в большинстве случаев классически – на неожиданное появление персонажей и реквизита на сцене или их исчезновение. Но в глубоко скептических по своей сути «Мертвых душах» этот более привычный для сказок прием дает особый эффект нереальности происходящего, бреда, тяжелого, местами кошмарного сна. Один из самых ярких примеров - капитан-исправник в поддетой под мундир рубашке, внезапно, в клубах дыма, вырастающий из пола внутри прозрачной коробки-аквариума, где Чичиков и Ноздрев играют в шашки.
Люки-провалы в тандеме с индивидуальными подъемами помогают художнику-постановщику незабываемо оформить и встречу Чичикова с последним помещиком в гоголевской галерее - Плюшкиным. Сначала на подъеме из люка вытягивают огромную мятую серую ткань, вслед за которой выбирается наружу «прореха на человечестве» и начинает по-паучьи копошиться в этой тряпке. Потом ему услужливо спускают сверху второй индивидуальный подъем, к которому Плюшкин хлопотливо цепляет вторую тряпку из соседнего люка-провала. А в конце сцены Плюшкин скрывается в люке вместе со своими тенетами.
- Я недоволен спектаклем, - говорит Игорь Булыгин.Благодарим за предоставленные фотографии Нижнетагильский театр драмы им.Д.Мамина-Сибиряка.
И так поясняет свое парадоксальное заявление:
- Наши «Мертвые души сложно будет вывезти на гастроли – нужна площадка с сопоставимыми техническими возможностями.